Я выросла в деревне Протасово Суздальского района, в прекрасном местечке в центре России. Оно находится в 20 км от Суздаля и в 5 км от ближайшей дороги Владимир – Иваново. Это была большая и красивая деревня, 46 домов. Вокруг расстилались поля и леса. Мое детство проходило в работе на поле и в огороде. Лес был самым любимым местом отдыха деревенских ребятишек. Там мы собирали ягоды и грибы. Для нашей семьи это было не только удовольствием, но и поддержкой в жизни, в нашем простом хозяйстве.
Когда началась война, мне было 3 года. Наверное, поэтому мои воспоминания отрывочны и бессвязны. Помню картину проводов мужчин из деревни на войну. Их было не менее 40 человек. Дорога, по которой шли мобилизованные и их семьи, проходила через поле ржи. Был конец июня, рожь колосилась, и бескрайнее поле от ветра волновалось, как море. Отец нес меня на руках. Проводив отцов до сельского Совета (в Сокатово) мы вернулись домой, а они пошли дальше. Вспоминается также мне, как я выпрашивала у папы то яйцо, то булочку из узелка, собранного мамой ему в дорогу. Старшие дети плакали, а я все спрашивала маму, что такое война и зачем папа туда ушел. Мама ответила: «Он ушел за победой».
Вспоминается еще зима 1942 года, были страшные холода. Мы спали на большой русской печке, и я спросила маму, есть ли на войне печка. Она ответила: «Есть, а ты спи и не думай об этом».
Еще помню картину, как с запада на восток перегоняли стада коров и другой скот. Однажды на ночь и на день они остановились в нашей деревне. Усталые женщины и погонщики легли спать прямо на полу в доме, а коров пустили во двор. Они были такие голодные, что съели все, что было во дворе на полу. Мне было жалко их, я залезла на сеновал и сбросила им много сена.
Наверное, я была уже постарше, когда в нашей деревне для переформирования остановилось воинское подразделение. Не знаю, сколько было солдат, но отлично запомнила полевую кухню и повара, который варил кукурузную кашу. Солдаты встали с котелками к кухне, а мы – в другую очередь: поглядеть на кашу и как они будут есть. И не было ни одного солдата, кто бы съел свою порцию. Все отдали нам. С тех пор я на всю жизнь запомнила вкус той каши.
Многие мужчины из нашей деревни не вернулись домой. Мой папа погиб в первые недели войны под Ленинградом. От него мы получили одно-единственное письмо, которое я храню до сих пор. Так мама осталась с четырьмя детьми. Старшей было 6 лет, второй – 4, мне – 3, мальчик родился в 1941 году, но вскоре умер.
Материально наша семья жила очень тяжело, но в доме всегда царила доброта и любовь. Чтобы выжить, мы должны были много работать, как по дому, так и на колхозных полях.
Уже точно не помню, в каком году в нашей деревне появились немецкие пленные солдаты. Они убирали урожай картошки, жили в домах колхозников. Охрана была не очень строгой, и по вечерам пленные могли ходить в клуб и танцевать с нашими девчатами. А мы, детвора, – наблюдали. Мне особенно запомнился один из них. Он был уже немолодой. Всякий раз при встрече он подзывал меня и гладил по голове. При этом он что-то говорил. Я думаю, вспоминал своих детей, которые остались в Германии, думал об их судьбе. Наступила осень, часто шли дожди, было холодно. Мужчина сильно кашлял. Мне было жаль его, и от всего детского сердца хотелось помочь. Я спросила маму, чем можно вылечить кашель. На следующий день она дала мне бутылку горячего молока, которую я отнесла больному. Так я носила тёплое молоко ему каждый день, пока они жили в деревне. Он в ответ подарил мне камешек, сказав: «Зер гут». Я не знала ценности этого камешка, но мама его сохранила. Мы его так и называли – «зер гут». И только потом, когда я выросла, узнала, что это кусок янтаря, и теперь это мой талисман. В деревне к пленным относились спокойно, и даже у женщин, которым приходили «похоронки», не было к ним зла, угощали их молоком, хлебом.
Еще вспоминается один день в Суздале (год не помню). Я там была у родственников и видела, как уводили пленных, в основном офицеров. Они должны были идти до Владимира пешком. Был март, снег начал таять, дороги сильно развезло. Многие русские женщины принесли им в дорогу хлеб, картошку, молоко. Это всё можно было передать. Принесли куртки, сапоги, ботинки, оставшиеся после убитых на фронте мужей, сыновей. Но это передать охрана не разрешила. Одна женщина пришла с иконой, молилась и просила найти в Германии её сына и вернуть домой.
Через 50 лет после Победы моя дочь Наталья поехала в Германию, в город Эрланген, с хором ветеранов. Жила в семье Фрица Виттмана. Потом мы познакомились семьями и поддерживаем отношения до сих пор. Он тоже был в русском плену, но не во Владимире.
Он навещал нашу семью, приезжая во Владимир, приводил к нам своих друзей. И всегда говорил, что в его душе остались добрые воспоминания о русских людях. Как тогда, так и сегодня в наших сердцах нет зла. Иначе как объяснить поступок русской женщины, чей муж или сын погибли на войне, а она несет хлеб людям, по вине которых, возможно они и погиби. Это доказывает мягкосердечность и гуманизм русского народа, особенно женщин.
В честь нашей сегодняшней дружбы я вышила для господина Виттмана немецко-русский «круг мира» и подарила ему во время моей поездки в Эрланген.
Комментариев нет:
Отправить комментарий